Так уж устроен человеческий мозг, что каждый день нам надо маркировать каким-то событием, обвести красным кружочком дату на календаре. Вот и сегодня, например, одной из памятных дат считается судьбоносный побег из дома Льва Николаевича Толстого, который в агонии, не помня себя, собрал свои жалкие пожитки и сбежал с черного входа из Ясной Поляны ранним утром 10 ноября 1910 года. А через 10 дней его не стало.
Отгадать, зачем и почему произошел этот побег, пытаются историки, литературоведы, биографы великого русского писателя. Но, на самом деле, понять этого логическим исчислением невозможно. Документально зафиксированы многочисленные жалобы Толстого на деспотичную жену, которую он боялся как огня, но при этом не решался бросить все годы совместной жизни. Может быть, не так уж ему семейный хомут был и в тягость? Думаю, это еще один риторический вопрос к той массе риторических, которые уже были отправлены в космос.
Но если быть честным и немногословным, то сказать я хочу следующее. У меня в процессе изучения материалов по "делу Л. Н. Толстого" родилась своя идея (правда, не исключаю варианта, что она уже была высказана до меня): Толстой был семейным человеком, эту семейность любил по-своему и не мог без нее обойтись, она была его крепостью, жизненным фундаментом. И это его необузданное желание обрести свободу было тем самым смертоносным движением, которое его и погубило, обрубило корни жизни. Знал ли об этом Толстой? Скорее всего, нет. Да и наверняка не хотел он в это морозное утро 10 ноября ничего больше, чем сбежать из дома. Но судьба, Бог, если хотите, знает все наперед. И не было бы такой дрожи в ногах, если бы была твердая уверенность у повидавшего виды старца в том, что делает он правильное дело, покидая дом.
А еще в этом событии, если учитывать, что Лев Николаевич умер через 10 дней после побега, усматривается некая животная параллель: когда вожак стаи чувствует, что пришли его последние дни, он уходит в укромное место и там умирает. С людьми все не так аскетично, конечно, но что-то в этом факте смерти вдали от дома природное, естественное усматривается.
И еще один немаловажный момент: смерть Толстого стала некой чертой. Завершением эпохи той страны, которой на геополитической карте мира уже никогда не будет. Российская империя - сильная держава с гигантами мысли, подобно Толстому, существовать перестала и влилась в вихрь переворотов, войн, распрей и смуты, в которой находится и по сей день, пожалуй. Но Льву Николаевичу, слава Богу, об этом ничего не известно.
Федор
muzicaviva ВяземскийРедактор культурного направления LiveJournal