Литературный дайджест: лучшие книги недели

«Русалочка» превращается в хоррор, «Снежная королева» — в драму обыденности:в двухтомнике-перевертыше «Мать извела меня, папа сожрал меня» Нил Гейман, Людмила Петрушевская и другие мировые авторы вскрывают трагический и драматический мир волшебной сказки.
Стареющий мужчина с лебяжьим крылом вместо руки. Раньше он был самым юным принцем из "Диких лебедей" Андерсена, сейчас, в интерпретации американца Майкла Каннингема, — настоящее чудовище: обидчивое, насквозь циничное и капризное, выпивающее по вечерам в баре на городской окраине с трехсотлетними старухами и нецелованными лягушками. Все из-за любимой сестрицы, которой не хватило времени (или желания) довязать двенадцатую рубаху из крапивы.
Не все сказки заканчиваются солнцем, восходящим над сводами прекрасного замка, и пением птиц.
Составитель сборника «Мать извела меня, папа сожрал меня» американка Кейт Бернхаймер, литературовед и редактор альманаха "Сказочное обозрение", собрала написанные современными авторами рассказы с волшебной сказкой в основе сюжета. Название двухтомника-перевертыша она взяла из рассказа Алиссы Наттинг "Брат и птица" — интерпретации "Сказки про можжевельник" братьев Гримм, в которой голос съеденного отцом мальчика сквозь радиопомехи напевал: "Мать извела меня, папа сожрал меня, а кости сестра сберегла…"

Можно по-разному относиться к современной литературе, но одного достоинства у неё не отнять: она охотно признаёт, что ведёт свой род от сказок и от историй, что рассказывались ещё у костров каменного века. Антология, составленная Кейт Бернхаймер — и очередной знак уважения сказкам, и попытка исследовать влияние, которое они оказывают на современность — не только на литературу, но и на саму жизнь. Вошедшие в сборник рассказы сорока авторов (среди которых есть и знаменитости вроде Джойс Кэрол Оутс или Нила Геймана, и малоизвестные имена) вдохновлены народными и авторскими сказками со всего света, от России до Мексики, от Англии до Вьетнама.
Разные рассказы по-разному соотносятся с оригинальными сказками: одних писателей интересует всё повествование целиком, других же больше привлекают отдельные мотивы, сцены и персонажи. Есть истории, которые достаточно близки к первоначальным сказкам – но акценты в них расставлены иначе.
(...)
Каждый рассказ сборника сопровождается небольшим послесловием его автора (иногда – переводчика или редактора). Своего рода выход фокусника на бис: либо он объясняет, как именно кролик был вытащен из шляпы, либо, отказываясь раскрывать тайны своего мастерства, демонстрирует ещё один маленький фокус. Впрочем, порой авторы говорят в этих послесловиях очень личные слова о своём детстве, о роли сказок в своей жизни и вообще обо всём, что им дорого.