
Рекламный плакат букинистического магазина
Литератор, журналист
Иногда это понимаешь. Вот у меня в газете сейчас случай. Звонит женщина, сама журналистка, я не понял, откуда. У неё две книжки. Одна - об истории села Мордыш, на Нерли, во Владимирской области. Это удивительное село. Его мужики держали доходные дома в Москве. И люди там особенные. Когда Лунгин снимал в Суздале своего "Царя", людей в массовку возил из Мордыша, хотя оно за 25 километров, поближе деревни были. А когда там проводили раскопки... Это я уже забыл, но она очень интересно рассказывала. Хоть я ненавижу отвечать на звонки в газете, всё равно интересно. Кстати, что касается нынешнего нашего министра финансов. Мордышевских купцов, тех, которые дома держали, звать было Силуановы.
И вот такая книга. Об истории, обо всём. Фотографии старинные семейные. Люди, лица. Словарик местного диалекта. Чувствуется, что она очень любит своё село. Я тоже своё люблю - очень. Как не понять. Да у нас там... Вторая книга - стихи мордышевского жителя, они хорошие, вы посмотрите. Он сейчас тяжело болеет...
И вот, значит, просит, чтобы об этих книгах в газете написать, если можно. Люди так рады будут... Можно-то можно. Да только человек зачем читает газету? Чтоб про Крым узнать, про санкции, про Медведева в отставку когда (доживём ли мы наконец). Утром в газете - вечером в клозете! А тут какое-то село. Стихи ветеринара какие-то.
А Шукшин, Василий Макарович, взял и написал всё-всё-всё - про Сростки. Я читаю - мне легче, будто и про моё там тоже. Так-то не объяснишь, а художественная литература - может.
Да что там, короче. Вот проще случай. В армии пацан один был, татарин, Рафик звали, из Ташкента. Ему баба перестала писать. Ну, девушка. Он когда узнал, что я с филологического, говорит - ты это, напиши ей... Так, чтобы она поняла. Потом я своей рукой... Я дурак был, что я мог? Девятнадцать лет... Написал там что-то дурацкое. Кажется, она ему так и не ответила. Ну, он, правда, и не убивался особо. Человек может прожить без литературы. Но иногда она бывает нужна.
И вот такая книга. Об истории, обо всём. Фотографии старинные семейные. Люди, лица. Словарик местного диалекта. Чувствуется, что она очень любит своё село. Я тоже своё люблю - очень. Как не понять. Да у нас там... Вторая книга - стихи мордышевского жителя, они хорошие, вы посмотрите. Он сейчас тяжело болеет...
И вот, значит, просит, чтобы об этих книгах в газете написать, если можно. Люди так рады будут... Можно-то можно. Да только человек зачем читает газету? Чтоб про Крым узнать, про санкции, про Медведева в отставку когда (доживём ли мы наконец). Утром в газете - вечером в клозете! А тут какое-то село. Стихи ветеринара какие-то.
А Шукшин, Василий Макарович, взял и написал всё-всё-всё - про Сростки. Я читаю - мне легче, будто и про моё там тоже. Так-то не объяснишь, а художественная литература - может.
Да что там, короче. Вот проще случай. В армии пацан один был, татарин, Рафик звали, из Ташкента. Ему баба перестала писать. Ну, девушка. Он когда узнал, что я с филологического, говорит - ты это, напиши ей... Так, чтобы она поняла. Потом я своей рукой... Я дурак был, что я мог? Девятнадцать лет... Написал там что-то дурацкое. Кажется, она ему так и не ответила. Ну, он, правда, и не убивался особо. Человек может прожить без литературы. Но иногда она бывает нужна.